Сайт с.Герменчик / Дагестан

Большинство кавказоведов связывают начало Кавказской войны с именем генерала Ермолова, назначенного в 1816 г. главнокомандующим русскими войсками на Кавказе. Но именно Каспийский поход Петра I 1722-1723 гг.  и последую­щее событие - выступление шамхала Адиль-Гирея Тарковского против царской администрации на Кавказе, явились  истоком длительного и болезненного процесса присоединения Кавказского края к России.

В ХVIII-ХIХ вв. великие державы делят восточный мир. Россия, исходя из своих геополитических, стратегических, имперских интересов, пытается захватить Северный Кавказ. Кумыки и их соседи защищали свою землю, свою свободу, свою культуру, свой образ жизни. И это – народно-освободительная, антиколониальная борьба. Большинство владений,  границы которых подходили к России, поддерживало тесные экономические связи с Терками, Астраханью и другими городами, склоняясь на сторону России, стремившейся привлечь на свою сторону отдельных местных владетелей. Особое внимание Петр I уделил шамхалу Тарковскому. Будучи крупным дагестанским феодалом, игравшим видную роль в политических событиях, происходивших на Кавказе в первой четверти ХVIII в., Адиль-Гирей состоял  в тесных контактах с царскими властями и пользовался их доверием, благосклонное к нему отношение укрепилось во время Каспийского похода Петра I. Вскоре эти отношения подверглись суровому испытанию. Начало разногласиям положило решение Петра I построить крепость Святого Креста на р. Сулак. Это укрепление было необходимо, чтобы при необходимости противостоять турецкой экспансии на Кавказе, в то же время крепость была призвана держать в повиновении местное население; она могла также служить и опорным пунктом для продвижения императорских войск в глубь гор.

«При умножении и прочном основании поселений около кр. Св. Креста, - писал П. Бутков, - шамхал Адиль-Гирей помимо преданности, оказанной Петру Великому в 1722 году, счел построение такой крепости себе за обиду. К тому же турки, по заключении уже с ними трактата о Персии 12 июня 1724 г., сделали ему великие обещания, обнадеживая даже прислать вспомогательные войска, кои однако к делу не поспели». Шамхала тревожило не только близкое расстояние крепости Св. Креста от его резиденции. На него влияли местные феодалы, клерикальные верхи и особенно эмиссары султана, призывавшие подняться на борьбу с христианами.   Успехи османов в Иране не могли не сказаться и на положении на Кавказе. Особая надежда возлагалась Стамбулом на тарковского шамхала Адиль-Гирея, недовольного строительством крепости Святого Креста на своей земле, что грозило власти шамхала. Присутствие большого царского войска, строительство нового укрепления, переселение туда кавказских христиан – армян и грузин – не могли пройти незамеченными Турцией и ее союзниками, крымскими и северокавказскими феодалами. 

Российская администрация еще ранее стала получать из различных источников сведения об измене шамхала Адиль-Гирея.  23 августа 1723 г. Петр I пишет астраханскому губернатору А. Волынскому, «что надлежит и впредь чинить, дабы в том не терялось время, о Адиль-Гирее шамхале имели мы и до писем вашего ведомость, что он согласился с уцмием, а также по Сурхаевым ведомостям является, что турки пришли в Шемаху, того ради подлинно осведомиться сыскав какое дело». К концу 1724 г. взаимное разочарование Адиль-Гирея и русских властей сделалось уже необратимым, и 14 октября 1724 г. генерал Кропотов получает секретный указ из Коллегии иностранных дел; кроме главы Остермана, оно подписано и канцлером графом Головкиным и др. «Е. И. В.  указа и тебе писать», далее приказ арестовать Адиль-Гирея и, если возможно, то и его сыновей. Рекомендуются самые коварные способы, при этом приказано не трогать его жен и организовать охрану имущества, «чтобы его пожитки остались в целости при женах его».  Из текста видно, что шамхала с сыновьями в Тарки не было, скорее всего, они находились в Ширване.

Для выполнения данного указа в Тарки к шамхалу Адиль-Гирею 22 ноября 1724 г. отправили флигель-адъютанта Скрипицына. Офицер так объяснил цель своего визита: чтобы пригласить шамхала в крепость Святого Креста к генерал-майору Г. Кропотову за тем, что получил Е. И. В. грамоту, т.к. Его Величество затеял поход русского и шамхальского войска против неприятеля, а шамхала приглашают для общего совета обороны. Шамхал ответил, что поехать в крепость не может, т. к. должен выехать к собранному войску, а если не поедет, то воины самовольно пойдут в Шемаху. 25 ноября 1724 г. шамхал Адиль-Гирей вновь писал к генерал-майору Г. Кропотову в ответ на послание, переданное ему флигель-адъютантом Скрипицыным, что поехать в крепость Святого Креста не может, т. к. собрал войско для похода против Сурхая и Дауд-бека и вновь повторяет, что готов встретиться в урочище Дуркасу. Намерение российского правительства арестовать шамхала потерпело неудачу по причине того, что шамхал начал готовиться к выступлению против России, и видимо, уже не доверял российским генералам. Российская администрация обращалась в Петербург с просьбой прислать подкрепление в крепость Святого Креста, на которую кумыки намеревались напасть.

Несколько слов нужно сказать о том, что представляла из себя армия шамхала Адиль-Гирея Тарковского. У шамхала имелась большая, хорошо вооруженная дружина - нукеры. В их обязанности входили охрана жизни шамхала и его семьи, претворение в жизнь указов правителя. Во время войны они составляли как бы гвардию шамхала, его резерв, наиболее опытные из них возглавляли отряды ополчения.  Во время войны созывали ополчение и союзников. Шамхалу Тарковскому подчинялись 24 деревни между Сулаком и Буйнаком и 300 кибиток. Союзников у шамхала было немало - это в основном акушинцы, койсубулинцы и некоторые другие общества, в чью обязанность по договору с шамхалом входило присылать военные отряды в случае войны. Шамхалы располагали большой военной силой и могли выставить около 20-25 тыс. вооруженных воинов. Таким образом, войско шамхала было слишком разнородным (в него кроме личной дружины шамхала входили ополчения его союзников - акушинцев, койсубулицев и других вольных обществ) и не отличалось сплоченностью, а у самого шамхала имелось немало врагов и соперников, готовых оказывать помощь русским - до тех пор, пока это соответствовало их интересам.  Как писал В.А. Потто, «он (шамхал- М.-П. А.) хотел напомнить русским бедственные времена Хворостинина и Бутурлина».

В феврале 1725 г. во главе 25-тысячного войска набранного из акушинцев, буйнакцев и эрпелинцев, шамхал безуспешно штурмовал Терский редут. Но не отказался от своего намерения уничтожить крепость на Сулаке и стал собирать новые силы, рассылая гонцов в Аксай, Эндирей, Казикумух, Шемаху. Собрав значительные силы, Адиль-Гирей двинулся на Сулак. В связи с этим генерал Матюшкин доносил: «И нетолько казацкие городки и другие укрепления, но самая крепость Святого Креста.... находятся от него в великом утеснении». 23 марта 1725 г. нападение 25000 тавлинцев, кумыков и ногайцев на Аграханский редут, защищаемый подполковником Масловым (полуторной ротой пехоты и сотней казаков), было отбито русскими.   В этих боях российские войска потеряли 80 человек убитыми; обоз лишился сотни коров и 203 лошадей; у гетманских казаков и старшин угнали 1216 коней - об этом Кропотов доложил кабинет-секретарю Макарову. Потери неприятеля оценивались примерно в 400 человек, но подсчитать их было невоз­можно - кумыки увозили тела павших на захваченных у солдат арбах.  Еще большую неудачу шамхал потерпел при попытке овладеть крепостью Святого Креста. Прежде всего он пресек сообщение крепости Святого Креста с Дербентом. Потом  30-тыс. войско шамхала осадило крепость. Эту цифру мы должны считать весьма относительной, поскольку, как нам известно, точного счета числу ополченцев кумыки не вели. Допустимо также, что царские генералы, имея целью ярче представить свои успехи и заслуги, а следовательно, и получить награды, намного преувеличили действительное число войск шамхала. По-видимому, кумыков и их союзников еще больше вдохновляло известие о том, что у русских в крепости был «великой мор». Но гарнизон крепости и подоспевшие к нему на помощь войска отбили атаку шамхала, и он не сумел добиться успеха.  За эту победу офицеры были повышены в чине. Защитников крепости Святого Креста было решено награждать за победы над неприятелем. Отбитый штурм стоил нападавшим так дорого, что они, перессорившись между собой, разошлись. Шамхал остался один со своим трехтысячным войском.  Поступок его не мог быть оставлен без наказания, тем более что уже явно проявил себя как враг, а после его штурма крепости Святого Креста дагестанцы постоянно угрожали границам. 

Выступление шамхала против России и его обращение за помощью в Крым серьезно обеспокоило петербургский кабинет. Оно дало повод Турции для вмешательства во внутренние кавказские дела, а Англии и Франции - для  раздувания российско-кавказских противоречий. Изыскивая удобный предлог для этого, великий визирь убеждал Неплюева, что конфликт между шамхалом и российской администрацией уладит сераскер Сары Мустафа-паша, которому велено идти с войском из Гянджи в Ширван. Твердая позиция представителей России на Кавказе и в Стамбуле вынудила Турцию  отступить, шамхал Адиль-Гирей оказался в полной изоляции. Скитаясь в горах с трехтысячным войском, он вместе с турецким посланником разослал грамоты к другим феодальным владетелям, но не получил поддержки. Добившись изоляции шамхала, российское правительство предприняло энергичные меры для его пленения и уничтожения его влияния в Дагестане. Коллегия иностранных дел России разработала несколько вариантов поимки мятежного шамхала, и ген.-майору Г. Кропотову предписывалось выбрать один из них, наиболее соответствующий сложившейся политической ситуации. Указывалось, например, что Адиль-Гирей мог скрываться не только в горах, но и в Дербенте или его окрестностях. Можно было при случае арес­товать сыновей шамхала, чтобы принудить его к добровольной сдаче в плен. Шамхал Адиль-Гирей дипломатично уклонялся от встречи с «главным надо всеми камандиром». Тогда руководство российской армии на Кавказе решило перейти от увещеваний к действиям. Ген.-лейтенант М. Матюшкин, оценив живого шамхала в 5 тыс. рублей, а голову его в 2 тыс., приказал генерал-майору Г. Кропотову совершить набег на непокорные владения. Шамхал, не осмеливаясь противостоять регулярным русским войскам, вместе со своими сторонниками укрылся в горах.  Ген.-лейтенант М. А. Матюшкин, прибывший в июне или июле 1725 г. в крепость Святого Креста из Гиляна, приказал сформировать корпус и наказать мятежного шамхала. В районе крепости было сосредоточено 11529 человек, в числе которых было 1860 пехотинцев, 2249 драгун и иррегулярные войска. Из этих войск по приказу ген.-лейтенанта Матюшкина был сформирован корпус под командованием генерал-майора Кропотова, который и выступил против шамхала. Поход продолжался с 27 сентября по 13 октября 1725 г.  Это, по сути, был первый опыт большой войсковой операции против непокорных «горских народов» Кавказа. Целый корпус (11,5 тысячи человек) под командованием двух боевых генералов за две недели совершил по владениям шамхала Тарковского поход по мар­шруту в виде своеобразной «петли»: выйдя из крепости Св. Креста, разорил столицу Тарки и окрестные селения, затем двинулся на юг по приморской равнине, а затем повернул в горы на Караптак (Карабудахкент - М.-П. А.) и далее на Дургели, Дженгутай, Нижние и Верхние Казанища и вышел обратно через селения в районе современного Буйнакска в долине реки Шура-озень. Пехоте  и коннице пришлось действовать не только на равнине, но и в горных условиях с «ускими местами», переправами через реки, крутыми подъемами и спусками, густым лесом. Ген.-лейтенант М. Матюшкин рапортовал об успехе: его подчиненные отразили неприятельские атаки, разорили и сожгли 20 деревень с 5640 дворами, а сверх того «в разных местах созжено дворов, а по басурманскому названию кутанов, где пригоня­лось скотины, 2000; мелниц 400». 10 горцев были взяты в плен, a 3 захваченных в набегах «розсиян и грузинцов» освобождены. Ген.-майор Кропотов в другом донесении писал о захвате войсками «скота немалое число, и тем оные доволствовались». В боях были убиты «кумтуркалинской князь», четыре «знатных узденя» и 634 «протчих» («босурманы по их обыкновению» успели многие тела увезти), тогда как потери русского отряда были незначительными - «побиты» капрал, солдат, 63 казака и 111 лошадей, ранены 15 драгун и 67 казаков. Российский корпус беспрепятственно совершал рискованные переходы в ущельях, где можно было без труда организовать нападение на него. Судя по показаниям пленных, воины шамхала были «им не очень довольны»; он не смог получить поддержки других «князей» - противоречия между «горскими владельцами» были слишком сильны. Но в то же время кумыки не только обороняли свои селения, но и круп­ными силами оказывали карателям упорное сопротивление под Исису, Кумторкалами, Верхними Казанищами и сами переходили в атаку. Россий­ские командиры вынуждены были отметить, что «неприятель весьма сильно действовал», - приходилось отражать его натиск с помощью регулярных войск и картечных залпов артиллерии. В победный рапорт не вошли за­писанный Марковичем эпизод, когда перед Кумторкалами погнавшиеся за якобы отступавшими «неприятелями» казаки попали в засаду, или  признание драгунского полковника Д. Еропкина, что находившиеся в  его подчинении казаки уступают в бою противнику и «без регулярных тысячею против ста человек стоять никогда не будут, что я уже многократно видел, а в один случай на первой акции по деревнею Кумтуркалами едва меня неприятелю в полон не отдал». В открытых столкновениях войска одерживали верх благодаря координации действий и превосходству массового огня, после чего проводили «сжение и раззорение» деревень, но их жители, как правило, успевали уйти «в далние горы еще до прибытия помянутой команды», унеся на­иболее ценные вещи и отогнав скот. Только благодаря указаниям русских «выходцев» из плена удавалось отыскать и захватить спрятанное или «на арбах сложенное» в лесу имущество беглецов. Победителям не удалось ни «достать» самого шамхала, ни уничтожить его силы - «прогнание» их в горы едва ли можно признать таковым. Разорение жилищ, вырубка садов и уничтожение запасов зерна и сена вряд ли способствовали лояльности новых подданных, тем более что репрессии могли задевать тех, кто был непричастен к нападениям на российские крепости.  Однако поход не достиг цели - через три недели относительного спокойствия кумыки опять стали нападать на караулы у крепости. Новая экспедиция против «бунтовщиков» состоялась 15-19 ноября 1725 г.: четыре тысячи драгун, донских и украинских казаков и калмыков под командованием полковника Д. Еропкина отправились в Тарки и другие близлежащие» «разоренные шамхальские места для осмотру и поиску».  По сообщению Б. С. Эсадзе, «полковник Д. Ф. Еропкин разгромил уже самые Тарки вместе с шамхальским дворцом».  Кроме того, по словам Потто, Еропкин «истребил более шести тысяч домов в окрестностях, а самого шамхала загнал в суровые, безплодные дагестанские горы».  Участвовавшие в нападении на крепость Святого Креста беки - буйнакский и эрпелинский – «раскаялись и получили прощение». Однако шамхал Адиль-Гирей Тарковский так и не «склонился» признать свое поражение. 12 декабря 1725 г. началась новая карательная экспедиция, столь же внушительная, как и первая: в ней участвовали 3793 солдата и драгуна и 5452 человека из «нерегуляр­ных» под командой ген.-майоров Г. Кропотова и Вл. П. Шереметева. Ее маршрут лежал не к Тарки, а через разоренные прежде Кумторкалы к селению Эрпели. Вскоре в январе 1726 г. в крепость Св. Креста явился племянник шамхала Чопан и привел внука в качестве аманата, затем Сурхай-хан Казикумухский известил, что по его просьбе Адиль-Гирей с приближенными «желают вины свои принести и быть под протекцыею высокого монарха».

Между тем, 18 мая 1726 г. началась новая экспедиция Кропотова.  Положение шамхала было безнадежным. Прибывший в Св. Крест эндиреевский правитель Айдемир просил отложить поход на три дня, обещая, что сам Адиль-Гирей явится в крепость, а затем отправится в Петербург просить милости у Екатерины I. После обращений Айдемира, аксаевского правителя Султан-Махмуда и кабардинских князей Эльмурзы Черкасского и Арслан-бека Кайтукина Адиль-Гирей прибыл в русский лагерь у Кумторкалы, где был взят под стражу 26 сентября 1726 г., а затем доставлен в крепость Св. Крест для содержания под караулом. Вслед за шамхалом Тарковским и прочие «владельцы горские… и другие, присягали на верность ея величеству при том ущелье, откуда шафкал выехал»; прочие князья выдали аманатов.

Тем временем, в Петербурге были серьезно озабочены тем, что следует предпринять в отношении шамхала, издавна символизировавшего верховную власть в Дагестане. На заседаниях Верховного тайного совета, в июле 1726 г. высказывались различные мнения – от оставления Адиль-Гирея у власти до разделения власти между его наследниками, но к единому мнению не пришли. Наконец было решено заслушать по этому вопросу мнение главнокомандующего российскими войсками на Кавказе и в Прикаспийских областях ген.-аншефа В. Долгорукого, который высказывался за то, что «полезнее не быть шевкалу». По совету князя Долгорукого правительство Екатерины I  сочло целесообразным избавиться от сосредоточения чрезмерной власти в руках одного лица. По сведениям С. Броневского, шамхал Адиль-Гирей был сослан в город Колу Архангельской губернии, где он и умер.  П. Бутков писал, что «по утишении безпокойств, опасное шамхальское достоинство, по указу императора Петра II совсем отменено, и высочайше повелено командующему в Ширване генералу отправлять и чин шамхала. Однако доходы оной земли оставлены были сынам шамхала и некоторым старшинам из сего народа, по взятии от них в крепость Святого Креста аманатов». Правительство для закрепления достигнутого успеха приняло ряд мер, осуществив переселение тысяч казаков, драгун и солдат на Аграхань и Сулак для того, чтобы не повторились события 1725 г. и чтобы обеспечить безопасность пути в Астрахань. Осознавая, что дальнейшее продолжение борьбы при большом численном превосходстве русских может привести к полному истреблению народа, наследники шамхала Адиль-Гирея, сочли целесообразным пойти на союз с сильной Россией и укреплять с ней политические и экономические отношения.

Чем объяснить, что столь многообещающие, конструктивные отношения между шамхалом Адиль-Гиреем Тарковским и Россией, закончились так трагично? Мало того, что русский гарнизон стоял в Нарын-Кале, а земляные «ретраншементы» выросли в устье Милюкентской речки, близ Буйнака и даже в Тарки стоял небольшой гарнизон, чашу терпения переполнило, видимо, перенесение главной опорной базы русских из Терков в крепость Святого Креста, находящуюся на левом берегу главного рукава р. Сулак, в 20 верстах от морского берега. Терки в это время были затоплены подъемом уровня Каспия, весь гарнизон и население очутились вдруг на границе Тарковского владения. А в мае 1723 г. последовал указ Сената о поселении 1000 казачьих семей вокруг этой крепости. Этот вопрос был самым болезненным из-за попыток соседних держав создать укрепленные опорные базы на дагестанских землях, что становилось причиной выступлений против иранских и турецких завоевателей в XVII-XVIII вв.

Таким образом, Каспийский поход Петра I и последую­щие события стали только началом длительного и болезненного процесса присоединения Кавказа к России. Началом Кавказской войны можно считать не 20-е гг. XIX в., как это традиционно принято в отечественной историографии, а именно, 20-е гг. XVIII в. При этом, на наш взгляд, более приемлемо говорить  не об одной большой Кавказской вой­не в ее привычных хронологических рамках, а, как считает исследователь И. Курукин, «нескольких таких войн в период с 1722 г. до… 1878 г., а еще точнее - не столько собственно войн, сколько сцепления разнохарактерных и разновременных конфликтов…» с участием сопредельных великих держав того времени.  Осуществление Россией своей кавказской политики встречало неизбежное противодействие со стороны местных владетелей, которые не желали терять независимость. Целью же России было не только присоединение Шамхальства, но и обеспечение безопасности юго-восточных рубежей государства.

Абдусаламов М.-П., кандидат исторических наук

   Рассмотрено и передано для опубликования решением общего собрания краеведческого общества «Анжи-Кала»   от 09.05.2014г.